Никитенко Ирина

В продолжение рубрики «Сестричество в лицах» наш рассказ будет о Никитенко Ирине Владимировне, которая несет свое послушание вот уже почти 20 лет, стоя практически у истоков Сестричества. Эта яркая, стильная, позитивная, энергичная женщина всегда с особой ответственностью, любовью и трепетом подходит к каждому из своих многочисленных обязанностей. Например, к делу благоукрашения храма целителя Пантелеимона к многочисленным церковным праздникам, творя настоящее чудо своими умелыми руками дизайнера.

«Если бы мне раньше кто-нибудь сказал, что я буду трудиться при храме, я бы ни за что не поверила и просто покрутила бы пальцем у виска: «Где я, а где храм!?!»

То же самое я ответила и Наталье Александровне Ильяшенко, своей хорошей знакомой и коллеге, которая несла послушание в при открытом в 2005 году храме целителя Пантелеимона.

Я родилась в совершенно атеистической се

мье в г.Славянск, Донецкая область, Украина. Родители мои были убежденные коммунисты, в церковь ходила только прабабушка Дарья, бабушка моей мамы. Родители мои были простые рабочие, чье детство выпало на войну; отец остался сиротой, мама также перенесла все ужасы жизни на оккупированной немцами территории.

В детстве я так часто болела, что врачи думали, что не доживу до школы. Но после поступления в школу я чудесным образом словно бы исцелилась ото всех хворей – вообще ни разу не болела. Более того, во мне проявились лидерские качества, щедро приправленные гипертрофированным чувством справедливости и жаждой быть во всем первой и лучшей. Благодаря этому я стала секретарем комсомольской организации класса, школы, в впоследствии – и города.

Но это будет потом, а пока я, выпускница-отличница, отправилась в Киев поступать в институт пищевой промышленности – очень престижный по тем временам вуз, не имея ни денег, ни связей. Это было в высшей степени самонадеянно, и, конечно, моя авантюра не увенчалась успехом, как и предрекала мне мама. И, вернувшись в Славянск, как бы в наказание себе, что не поступила, я пошла на самую тяжелую работу – на Славянский керамический комбинат, в цех изготовления облицовочной плитки. Это был тяжелый физический труд. Только представьте, 17-летняя девчонка, ночная смена, конвейер, который никогда не останавливается, к утру руки теряют чувствительность от механических движений, не удерживая груз, в спешке ты скользишь и падаешь на пол, который моют с маслом от керамической пыли, обдирая руки в кровь до локтей. Мама, которая работала на этом же комбинате, не раз просила меня уйти, но я не привыкла отступать. Продержалась год. Когда меня перевели во взрослый цех, мой полудетский организм нагрузки не выдержал – я сорвала спину, отказали ноги. Однако я ничуть не жалею об этом опыте, для меня эта работа оказалась школой жизни.

Оглядываясь назад, я понимаю, что твердостью и упорством в стремлении выжить я обязана своим родителям, которые были замечательными, неординарными людьми. Папа всю жизнь работал и учился, от слесаря по ремонту подвижного состава локомотивного депо дорос до руководителя предприятия. Мама в военные годы в 9 лет осталась на оккупированной территории с годовалым братом на руках. Как эти дети прожили одни 2 года и остались в живых – до сих пор загадка. У мамы было 7 классов образования, ей просто некогда было учиться, т.к. она тянула на себе всю семью. При этом она обладала природной жизненной мудростью, любила читать, знала наизусть множество стихов. Она доросла до мастера транспортного цеха, начальником быть не могла, т.к. не было 10-летки. Работа там была настолько тяжела, что работали, в основном, бывшие зэки, которых больше никуда не брали. Даже на пенсии они не забывали свою Раису Васильевну, передавая ей нехитрые гостинцы, рыбу-грибы-ягоды, в благодарность

за ее справедливость и человечность, т.к. на их защиту она всегда вставала грудью, если что было не так.

Глядя на своих родителей, я училась жизни, добру, любви к людям. Помню, у нас в соседях была чета пожилых людей, мы дружили семьями. Когда Ефросинья Федоровна умерла, муж ее остался один, а потом он еще и полностью ослеп. Я полтора года жила у него и помогала по хозяйству, ухаживала за ним до самой его кончины. Я очень горевала, когда он умер.

Но жизнь не стояла на месте: я поступила на вечернее отделение Харьковского политехнического института, работала по специальности в лаборатории, продолжила свою активную деятельность по комсомольской линии. К своим 27 годам я была ярой коммунисткой, секретарем горкома комсомола. Вышла замуж за коллегу по комсомольской работе, сибиряка, родились 2 детей. Дочь была частично парализована, требовала много внимания и сил, поэтому я посвятила себя семье. На трудном и долгом пути восстановления здоровья дочери было столь много чудес и невероятных событий, что объяснить их иначе, как Божья помощь и Божий промысел, я не в силах.

Покрестилась я вместе с детьми только в 40 лет, на в Славянске, на Украине, именно в том храме, где молилась прабабушка Дарья.

Когда мне уже было за 40, мой неугомонный характер вновь показал себя – я пошла учиться на дизайнера в Кемеровский художественный колледж. Сказать, что учеба труд

но мне далась – это ничего не сказать. Те

м сильнее была жажда применить полученные знания на практике. Поэтому приглашение работать в храме пришлось как нельзя кстати. В те годы Сестричество стремительно развивалось, при больницах открывались церковные комнаты и храмы, и рук катастрофически не хватало, а еще сильнее не хватало людей со знаниями по обустройству храмов, формированию предметно-пространственной среды, архитектуре, иконографии, иконописи.

Моим послушаниям в храме не было числа, с энтузиазмом бралась я за все поручения: искала благотворителей, решала спорные вопросы с администрацией больниц, оформляла больничные комнаты, стала помощником настоятеля. Постепенно я прониклась атмосферой храма, окончила курсы сестер милосердия. Удивительных людей я встретила на приходе, для меня каждая сестричка – что бусинка в молитвенных четках, но очень особенная, уникальная. Я постоянно учусь у них. Храм – моя самая главная школа, где я расту духовно и профессионально.

А про себя могу сказать, что я только в начале пути к Богу, еще на пороге не топталась, но каждый мой шаг – к нему навстречу. Причем иду я к нему «руками» — оформляя комнаты, украшая иконы и иконостас. И, конечно, молюсь обо всех, о своей семье, своих 2 детях и 5 внуках, а о своей прабабушке Дарье – молюсь сугубо, думаю, ей это отрадно.